Эти несложные правила помогут Вам получать удовольствие от общения на нашем сайте!
Для того, чтобы посещение нашего сайта и впредь оставалось для Вас приятным, просим неукоснительно соблюдать правила для комментариев:
Сообщение не должно содержать более 2500 знаков (с пробелами)
Языком общения на сайте АиФ является русский язык. В обсуждении Вы можете использовать другие языки, только если уверены, что читатели смогут Вас правильно понять.
В комментариях запрещаются выражения, содержащие ненормативную лексику, унижающие человеческое достоинство, разжигающие межнациональную рознь.
Запрещаются спам, а также реклама любых товаров и услуг, иных ресурсов, СМИ или событий, не относящихся к контексту обсуждения статьи.
Не приветствуются сообщения, не относящиеся к содержанию статьи или к контексту обсуждения.
Давайте будем уважать друг друга и сайт, на который Вы и другие читатели приходят пообщаться и высказать свои мысли. Администрация сайта оставляет за собой право удалять комментарии или часть комментариев, если они не соответствуют данным требованиям.
28 февраля 2015 в 09:50
Юрий Зиссер / TUT.BY
Юрий Зиссер, основатель TUT.BY
Каждый из нас побывал в больницах — если не пациентом, так в качестве посетителя или сотрудника. После десятилетий наблюдений во всех трех качествах для меня стало очевидным, что без ущерба для народного здоровья число койко-мест в Беларуси можно сократить минимум раза в полтора, переведя часть больных в дневной стационар, а для оставшихся — существенно сократив сроки пребывания.
Когда больной ложится на плановую операцию в нашу больницу (а принимают новичков обычно по утрам), ему в первый день ничего не делают. Вообще ничего. Кормят и поят, а к ночи измеряют температуру и приносят направления на анализы. На следующий день проводят исследования: хотя в больницу в плановом порядке принимают только с результатами тестов, проведенных в поликлинике, больничные врачи никогда не доверяют им и обязательно отправляют пациентов на повторные исследования.
Лишь на третий день пребывания в стационаре (а если больной госпитализирован во второй половине недели — то в понедельник) врач получает результаты исследований, наконец-то осматривает больного и назначает операцию, которая пройдет еще несколько дней спустя. Все это время пациент лежит в больнице, хотя далеко не всегда нуждается в ней. Что мешает провести все исследования и осмотры заранее и положить его в больницу накануне операции — непонятно.
В операционный и реанимационный период пациент действительно находится под наблюдением и может нуждаться в интенсивной терапии и реанимационных мероприятиях. В это время он должен находиться в стационаре.
Но вот острый период проходит, и начинаются будни. Медсестры колют уколы, которые можно сделать в поликлинике (или могут сделать родственники дома), и дают пилюли, которые можно прекрасно принимать самостоятельно. Температуру, ради измерения которой всю больницу будят в шесть утра, больные прекрасно могут измерять сами. (Более того, когда-то, работая с медицинскими данными, на выборке из почти 600 больных я обнаружил, что реальные результаты измерений температуры записываются лишь в 10% случаев. В остальных 90% дежурные медсестры в зависимости от настроения пишут «36,5» или «36,7»).
Даже когда требуются специфические процедуры — например, перевязки — больные на них приходят своими ногами и по часу выстаивают очереди в коридорах, потому что стульев на всех не хватает. Да и не расставлять же десятки стульев в больничных коридорах, превращая их в залы ожидания. В выходные врачи редко осматривают больных, а процедуры и манипуляции, как правило, не проводятся. Только уколы и таблетки.
Какой в этом смысл? Почему во многих (далеко не во всех, конечно) случаях больной не может находиться дома, в назначенное время приезжая в больницу на перевязки и осмотры или приходя на них в свою поликлинику? Ведь в остальное время пациенты лишь едят, пьют, спят, а если позволяет погода — ходят по магазинам и занимаются другими личными делами. (Хотя зимой у больных не всегда есть возможность воспользоваться верхней одеждой, чтобы выйти на свежий воздух.) Одним словом, всё как в доме отдыха, насколько позволяют самочувствие, ограничения режима и лишенное свежих овощей и фруктов питание на кашах, хлебе и компотах.
В нашем больничном питании есть даже определенная экзотика: ну где еще сегодня можно попробовать манную или пшеничную кашу? Обычно тумбочки больных забиты едой, которую они покупают сами или им приносят родственники. Поэтому «диеты номер», о соблюдении которых пекутся медики, кормя больных предназначенным для людей физического труда рационом из 1960-х, больными все равно не соблюдаются. Многие пациенты не прикасаются к больничной еде, а государственные средства, отпущенные на такое питание, расходуются впустую. Какая уж там диета! Зато среди персонала кухонь ожирение не редкость.
Но тогда почему пациент вне острых периодов не может находиться у себя дома? Тем более что бытовые условия в наших больницах далеки от санаторных. Не все способны спать в многоместных палатах при чужом храпе или стонах. Многие не переносят вид крови. Вряд ли комфортно, будя соседей, ходить в единственный на этаже туалет через весь длинный коридор. А главное — вряд ли такие бытовые условия способствуют скорейшему выздоровлению.
Напрасно людей в больницы, конечно, не укладывают, и зря ничего не делают. Однако когда острота момента спадает и больной начинает чувствовать себя вполне сносно, наши врачи удерживают его в больнице до тех пор, пока он сам не потребует выписать его под расписку.
Для того чтобы отговорить пациента от выписки, у врачей в ходу волшебное выражение: «находиться под наблюдением». В многонедельный период «наблюдения» лечащий врач или интерн осматривают больных максимум 3-4 раза в неделю, уделяя от силы пару минут внимания. В остальное время за больными никто не наблюдает, кроме соседей по палате. При нынешней нехватке врачей и медсестер это неудивительно, и с этим вряд ли что-то улучшится в ближайшие годы. Но тогда, может, в наблюдении «для галочки» вовсе нет необходимости? Лучше пусть в это время наблюдают родные и близкие, особенно если это избавляет их от необходимости каждый день, отпрашиваясь с работы, готовить еду и возить ее в больницу через весь город.
Хочу подчеркнуть, что речь не идет о действительно опасных для больного ситуациях, угрожающих жизни и здоровью, и операционном или реанимационном периодах. Речь — о рядовых, неосложненных случаях, когда требуется каждое утро за три минуты сделать перевязку, а остальное время больной предоставлен сам себе и сам себя обслуживает.
Все это время пациенты занимают койко-места и питаются, причем их, ходячих, не отпускают домой даже на несколько часов под страхом невыписки больничного листа за нарушение режима. Даже в выходные не отпускают, когда больные чаще всего получают лишь уколы и пилюли. Даже сходить переночевать домой нельзя. Между тем минимум половина кнопок вызова дежурной медсестры в палатах не работает.
Зачем? Мой ответ: держа больных в больнице до последней возможности, врач снимает с себя ответственность. Ни мне самому, ни моей жене, ни дочери, ни родителям за последние двадцать лет ни разу не удалось уйти из больницы естественным путем выписки по инициативе врача. Всякий раз приходилось выходить под расписку после неоднократных просьб, которые до последнего момента отвергались.
Избыточность пребывания больного в стационаре практически недоказуема: любой врач всегда сможет оправдать содержание пациента в больнице. Кроме того, медикам удобнее, чтобы больной на случай проверок всегда находился под рукой. Да и не из их кармана оплачивается пребывание больного в стационаре. А возможно, врачи не заинтересованы в снижении числа пациентов, иначе их могут сократить или лишить возможности совмещения и замещения, что приведет к падению их и без того невысоких зарплат, не сопоставимых с их нагрузкой и с мерой их ответственности.
В куда более богатых странах, чем наша, больных выписывают домой уже через несколько дней, а иногда и через несколько часов после хирургического вмешательства или неотложного состояния. Длительное удержание пациента в больнице в большинстве случаев не имеет смысла, что доказывается как минимум сравнением средней продолжительности жизни у нас и на Западе.
В белорусских же больницах больные иногда проживают месяцами, как в домах отдыха. При этом они не находятся в состоянии, угрожающем жизни, и им там не делают ничего такого, ради чего стоило бы 24 часа в сутки 7 дней в неделю находиться в стационаре.
Нынешняя система сложилась не сегодня. Так было и при СССР минимум в последние полвека. Поэтому я далек от мысли обвинять наш Минздрав. Скорее, имеет место давняя, укоренившаяся традиция, от которой настало время избавиться.
Таким образом, на мой взгляд, в Беларуси имеют место избыточные издержки отечественного здравоохранения на пребывание больных в стационаре. Представляется безосновательным ради нескольких минут врачебных и сестринских манипуляций в день превращать больницы в дома отдыха. Во многих случаях достаточно ежедневной явки больных в стационар или поликлинику в заранее определенное время для прохождения манипуляций и врачебного контроля. Питание и койко-место в таких случаях не требуются вовсе, сохраняется лишь объем собственно медицинских услуг.
Высвобожденные средства можно использовать на развитие, в частности, хирургических кабинетов в поликлиниках, чтобы делать перевязки без многочасовых очередей и обеспечить соблюдение точного времени перевязок по предварительной записи. Если требуется, повысить точность анализов в поликлиниках, чтобы реже делать повторные анализы в больницах. На сэкономленные средства улучшить бытовые условия в стационарах и, конечно, повысить уровень оплаты труда в здравоохранении.
Мнение автора может не отражать точку зрения редакции TUT.BY.
Содержание
Попав в больницу, мы вынуждены мириться с внутренними правилами – порой они напоминают тюремные. Встречи с близкими – по часам, на улицу – ни ногой. Зачем эти ограничения и обязаны ли мы им следовать?
Фото: Андрей Стенин / РИА Новости
В больнице или поликлинике человек обнаруживает, что его поведение строго регламентируется. Он должен придерживаться не им придуманного распорядка дня, получать процедуры по расписанию, готовиться к визитам врачей. Сотрудники учреждения ведут записи, но вовсе не обязательно показывают их пациенту.
Больница – не тюрьма, но режим имеется
Для встреч с близкими в стационарах отводится специальное время, как правило, не слишком продолжительное. Обычно это вечерние часы, примерно с 16.00 до 19.00 (плюс-минус час), к которым по выходным добавляется еще некоторое время, обычно с 11.00 до 13.00. Нарушать распорядок не позволяет пропускная система и охрана на входе.
В некоторых больницах отношение к соблюдению «внутренних правил» достаточно жесткое: никаких исключений. В других стараются более гибко учитывать потребности пациентов и их семей.
Например, в ГКБ № 68 в первые сутки после госпитализации родственникам разрешают приходить утром. В ГКБ № 29 есть предпочтительные часы для посещений, но, если родственники больных просят разрешить им прийти после работы, к семи вечера, это допускается, рассказал заведующий отделением реанимации и интенсивной терапии Алексей Эрлих.
«Конечно, легче, если никто не ходит, над душой не стоит, — добавил он. — Но иногда очень нужны родственники. Например, если пожилой человек «потерялся» после операции, не понимает, где находится и что происходит, ему очень важно увидеть близкое лицо».
В Центре паллиативной медицины с пациентом можно находиться круглосуточно, при этом посетителю могут организовать отдых и питание. Особые условия созданы и в паллиативном отделении больницы Святителя Алексия, митрополита Московского. «Для всех отделений, за исключением паллиативного, у нас посещение пациентов стандартное — с 17.00 до 19.30, — рассказал «Милосердию.ru» Виталий Чеглаков, заместитель главного врача. — В выходные и праздничные дни дополнительно открываем посещения с 11.00 до 13.00.
Паллиативное отделение – это отделение для пациентов с тяжелыми неизлечимыми заболеваниями. К ним абсолютно индивидуальный подход. Посещение этих пациентов у нас круглосуточное. Если родственники либо знакомые захотят встретиться с пациентом, они могут прийти даже ночью. Охрана у нас предупреждена. Родственники записываются, проходят и свободно общаются без ограничений».
Зачем нужны правила
«С утра у нас пациент проходит определенные процедуры. Есть обходы врачей, обходы заведующего отделением, обходы главврача, лечебные процедуры. Пациент должен быть на месте, чтобы не было такого, что приходит медсестра делать необходимый по времени укол, а его в палате нет, потому что он ушел с родственниками встречаться», — сказал Чеглаков. «Мы не должны забывать, что больница – лечебное учреждение, а не санаторий, — подчеркнул он. — Прежде всего для больницы важно вылечить пациента. А посещение, общение с родственниками – это уже отходит на второй план, если речь идет о стандартных отделениях, а не о паллиативном».
Впрочем, администрация всегда идет навстречу пациентам и их семье. «Если есть какие-то эксклюзивные обстоятельства, например, родственник приехал на один-два дня и не может прийти в отведенные часы, либо у пациента какая-то операция запланирована, само собой, по согласованию с заведующим отделением мы освобождаем час-два времени для общения. Это решается в индивидуальном порядке», — объяснил зам. главного врача.
В правилах, опубликованных на сайте больницы, говорится, что общение посетителей с пациентами должно проходить в специально отведенном для этого месте. Однако и здесь могут быть исключения. «Если пациент лежачий, то к нему приходят в палату. Естественно, с соблюдением всех правил асептики, чтобы посетитель снял верхнюю одежду, надел бахилы», — уточнил Виталий Чеглаков.
«Внутренние правила» закону не противоречат
Устанавливая рамки для пациентов, медики опираются на закон. «Граждане, находящиеся на лечении, обязаны соблюдать режим лечения… и правила поведения пациента в медицинских организациях», — гласит ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».
В то же время, другая статья того же самого закона предусматривает создание условий, «обеспечивающих возможность посещения пациента и пребывания родственников с ним в медицинской организации». Впрочем, это должно делаться «с учетом состояния пациента, соблюдения противоэпидемического режима и интересов иных лиц, работающих и (или) находящихся в медицинской организации».
Сказать с уверенностью, что внутренние распорядки больниц противоречат каким-то правовым нормам, нельзя, отметил президент Лиги защитников пациентов Александр Саверский в беседе с «Милосердием.ru». «Нарушают ли эти установленные внутренние распорядки право на свидание близких людей друг с другом и на свободу перемещения — этот вопрос остается открытым», — добавил он.
Если гражданин считает, что больничные правила нарушают его права, он может обратиться к главному врачу стационара или его заместителю. «Также стоит изложить свое недовольство страховой компании…, где вы получали полис, — рекомендует начальник одного из отделов Минздрава Красноярского края Галия Низамеева. — Конфликтную ситуацию могут помочь разрешить и в министерстве здравоохранения региона, Росздравнадзоре».
Для пациентов детских отделений существует особое условие: один из членов семьи может постоянно находиться с ребенком в стационаре. Спальное место и питание взрослому предоставят бесплатно, если ребенку меньше четырех лет, или же если для совместного пребывания есть некие «медицинские показания».
Можно ли «отпроситься» из больницы?
Кто-то из пациентов хочет, чтобы близкие навещали его в палате, а кто-то не прочь и сам съездить домой на выходные. Этот вопрос активно обсуждается на форумах. Причем, мнения высказываются самые разные.
«Вообще нет. Пока вы находитесь на лечении, за вас несут ответственность», — уверен один из пользователей интернета. «Смотря, как в вашей больнице все поставлено. В одной я писала заявление — и домой, в другой вообще не отпускают на выходные», — делится опытом другой автор. «А в чем сложность — полежать спокойно в больнице?» — недоумевает третий. «Вы можете делать все, что захотите, больница не тюрьма, только потом не надо рыдать», — отвечают «знатоки» беременной женщине, затосковавшей в стационаре на сохранении.
В любом случае, за разрешением покинуть больницу нужно обращаться к лечащему врачу или заведующему отделением.
«Конечно, есть ситуации, когда человека можно отпустить домой, — считает Александр Саверский. — Но если человека можно отпустить домой, ему, по идее, нечего делать в стационаре. В правильно организованной системе здравоохранения, а не тогда, когда мы расцениваем больницу как пансионат, внутренний распорядок и не должен предполагать ситуацию, когда человека можно отпустить домой, а потом он вернется. Но, тем не менее, обстоятельства могут быть разными, и если не становиться в позу, то можно дифференцировать пациентов на тех, кого можно отпускать, а кого нельзя».
А вдруг пациент съест что-то не то?
Почему пациентам не разрешают выходить за пределы больницы, объяснил Виталий Чеглаков: «Как только пациент поступает в приемное отделение, и мы заводим на него историю болезни, мы берем на себя всю ответственность за пациента. Что бы с ним ни произошло, за него отвечаем мы. Вот как вы себе представляете: пациент поступает, мы за него берем ответственность, у него определенный режим дня, режим лечения, процедуры, а мы его отпускаем на два дня? Не дай Бог, за стенами больницы с ним что-то произойдет. Придет пациент, пообщавшись с инфицированным больным или съев что-то не то».
Впрочем, для тех, кто не хочет жить в больнице, скоро откроется дневной стационар. «Он у нас был открыт раньше для терапевтических пациентов, но мы несколько лет не пользовались этой лицензией. Сейчас мы анализируем запросы, вносим в протокол специальности, которые востребованы в больнице, думаю, в обозримом будущем стационар заработает», — рассказал Виталий Чеглаков.
Кому принадлежит история болезни
27 ноября 2016 года вступил в силу приказ Минздрава, согласно которому пациент или его законный представитель может получить медицинскую документацию, например, историю болезни, «для ознакомления». Для этого нужно составить письменный запрос на имя главного врача или его заместителя. При этом медицинское учреждение вовсе не обязано немедленно откликаться на просьбу пациента – на это может уйти до 30 дней.
«Знакомиться» с информацией о состоянии собственного здоровья человек может только по предварительной записи, в специально отведенном для этого помещении. Впрочем, пациент может сразу прочитать записи, сделанные врачом непосредственно во время приема.
«Больной не может ждать 30 дней, — считает Александр Саверский. — Бывают жизненно важные ситуации, когда надо посмотреть результаты анализов, чтобы уточнить диагноз, получить второе мнение в частной клинике или в федеральном медицинском центре».
«Врачи очень неохотно выдают амбулаторные карты, потому что, если пациент хочет получить карту — значит, есть претензии», — пояснил член общественного совета Минздрава Сергей Лазарев. «Медицинская документация — это внутренний документ поликлиники, — сказал он. — Ну что больной может понять в записях врача?»
«Пациент либо его законный представитель имеет право на основании письменного заявления получать отражающие состояние здоровья медицинские документы, их копии и выписки из медицинских документов», — написано в федеральном законе. Поэтому отказ выдать пациенту медицинскую карту для ознакомления – это прямое нарушение, отметил Александр Саверский.
Однако унести карту с собой пациент не может. «С оригиналом он вправе только ознакомиться, — продолжает президент Лиги защитников пациентов. — Потому что карта является собственностью медицинской организации. А вот информация в этой карте принадлежит пациенту, а не медицинской организации. В собственность пациент вправе получить только копию, прошитую и заверенную».
Если пациент унесет карту с собой, у медицинской организации будет «много проблем», пояснил Саверский: «Как доказать, что пациент у них был, как доказать, что его лечили, и лечили правильно, как получить за это деньги?».
Способ получить медкарту на руки существует
Юрист Елена Могилевская уверена, что закон позволяет пациенту получить не только копию, но и сам медицинский документ, а доводы медиков о том, что собственником карты является учреждение, – «ничтожны».
Как действовать, если нужно официально получить на руки медкарту? «Пациент должен обратиться письменно в медицинское учреждение, — пишет Могилевская. — Причем важно написать два экземпляра такого заявления – один вручается врачу или сотруднику регистратуры, а на втором экземпляре получатель такого заявления должен поставить отметку о получении с указанием даты, времени, подписи и расшифровки подписи. Более того, пациентам можно порекомендовать проконтролировать, зарегистрировано ли их заявление в журнале входящей корреспонденции медучреждения».
Отказ выдать медкарту будет прямым нарушением закона, а значит, его можно обжаловать в судебном порядке, считает Могилевская. Вмешательство прокуратуры уже помогло получить медицинскую документацию, по крайней мере, одному пользователю интернета.
«В действительности положение пациента оказывается не таким простым, как кажется на первый взгляд», — пишет другой консультант. Ведь ответственность за отказ выдать медицинскую карту на самом деле не предусмотрена, а право пациента ознакомиться с документацией поставлено в зависимость от решения главного врача медучреждения. С введением же электронных медицинских карт вопрос о получении на руки оригинала вообще отпадает.
