Стихотворение подснежники Ольги фокиной

Это стихотворение уже стало нашей семейной реликвией. Его как эстафетную палочку мы передаем от мамы к дочкам на конкурсах стихов о войне. Не пугайтесь его объема. Это очень трогательное, доброе (не смотря на всю горечь тех дней) стихотворение, которое я, например, сколько бы ни читала, никогда не могу спокойно дочитать до конца.
ПОДСНЕЖНИКИ
Ольга Фокина
Рос мальчишка далеко не неженкой,
Матери, отца почти не помнил. |
Помнил он пожары, толпы беженцев,
Мертвецов, которых не хоронят.
Виселицу помнил – там, на площади.
При нужде умел, хоть и не вор был,
Из-под носа утащить у лошади
Ячменем наполненную торбу.
И машину, бешено летящую,
Мог догнать и намертво вцепиться
В жесткий борт, чтоб унести на кашу
Под рубашкой пригоршни пшеницы.
Рос мальчишка дерзким и насмешливым,
С малолетства зная лишь потери,
Ненавидел нытиков и вежливых,
В доброе добро совсем не верил.
И не шутки ради, а сознательно
Жег себя, угрюмо стиснув зубы:
Он и солнце делал истязателем,
Наводя на кожу через лупу.
Знал, как все дружки его вихрастые,
Разрезаясь в кровь осколком банки:
Будут пятки осенью распластаны
Льдом – куда больнее, чем стеклянкой.
Приходил в порезах и царапинах,
Плакала, над ним склоняясь, бабка,
А мальчишка только зябко вздрагивал,
В камешек сжимался, но не плакал.
Рос мальчишка далеко не неженкой!
Но чего ни встретишь в царстве сонном!
И приснились раз ему подснежники –
Синие бубенчики со звоном.
Будто бы бежал он к ним сугробами,
Силою неведомой влекомый,
Листьями какими-то особыми,
Запахом, до радости знакомым.
Будто издеваясь над мальчишкою,
Бил его, царапал, жег шиповник,
И в лицо плевали ели шишками,
Будто бы мальчишка был разбойником.
И на снег упал он, обессиленный,
Не способный больше к обороне.
А подснежник глазоньками синими
Словно, как живой, мальчишку понял.
Стебельком качая над сугробами,
Сам пришел к мальчишке близко-близко:
С листьями, как руки папы, добрыми,
С голосом забытым материнским:
«Милый, твои ножки не устали ли?
Сыт ли ты? Твои рубашки чисты ли?» –
«Мама!»
…и подснежники растаяли.
«Папа!»
…ни бубенчиков, ни листьев.
Только ветер где-то хлопнул ставней,
Только бабка охнула тревожно…
С этой ночи вовсе дома стало
Удержать мальчишку невозможно:
Следом за апрельскими ветрами
Убегал за город в одиночку,
Снег в лесу раскапывал руками,
Каждую осматривая кочку.
Он искал подснежники, конечно, –
Синие бубенчики со звоном,
Чтобы пережить любовь и нежность
Наяву, как в дивном царстве сонном.
…Солнце все светлее улыбалось,
Ручейки текли из-под ладоней.
А когда и снега не осталось:
«Нет таких цветов!» – мальчишка понял.
Жизнь мальчишке показалась горше,
И себя мальчишке стало жальче:
Слезы покатились, как горошины,
На мальчишкин «хлеб» – сосновый пальчик.
Все! Он больше чудесам не верит!
Он уйдет из сладостного плена, –
Слишком велика его потеря,
Чтобы можно ей найти замену.
Только все ж на солнечной опушке
Он, вздохнув, нарвал цветов букетик,
Чтобы дома спрятать под подушку
Голубые, простенькие – эти.
Горсть цветов, наверно, безымянных,
Он сорвал бездумно и небрежно:
Для чего мальчишке имена их?
Не под снегом – значит, не подснежники.

Значит, не звенят они, не пахнут,
Листьями мальчишку не погладят…
Он не знал, что дома дружно ахнут,
На него, расстроенного, глядя.
Он не знал, что дома, как шальные,
Прямо к потолку его подбросят,
Что ему простят все-все вины его,
Где он был, что делал он, – не спросят.
«Наш родной, любимый! Наш упрямый!»
…Две шинели брошены на стулья.
Руки папы. Губы, голос мамы!
Кончилась война. Они вернулись!
И у этой неизбывной ласки
Быть в долгу мальчишка не захочет:
И подаст цветы – не без опаски…
«Господи, подснежники…
сыночек!»

Шли по лесу парень с девчонкой
Говорили о чем-то своем
Вдруг она рассмеялась звонко
И по лесу пустилась бегом

Он за ней побежал и вскоре
Оказалась в объятьях она
Он прижал ее крепко к себе
И сказал: «Я люблю тебя».
А она оттолкнула парнишку
Рассмеялась ему в ответ
«Докажи, что меня ты любишь,
Что на свете дороже нет».
Он сказал: «За тобой повсюду
И в огонь пойду и в беду,
Только ты прикажи и тут же
Доказать я тебе смогу.
Обвела она поляну взглядом
Посмотрела вверх и вниз
И увидев огромную яму
Приказала: «Ну, прыгай вниз».
Подошел мальчишка к обрыву
Посмотрел на девчонку смеясь,
И сказал «Для меня заданья
Не могла по трудней отыскать».
Разбежался парнишка и прыгнул,
Словно ястреб крылатый вниз,
И девчонка услышала ясно
Как из ямы раздался взрыв.

Разметались по ветру косы
И ей шарфик на плечи сполз,
На глазах появились слезы,
Над обрывом подснежник рос.
От войны осталась граната
Подорвался парнишка на ней
Голубой подснежник лунатый
Над обрывом рос теперь.
И так стало обидно и больно,
Что любовь оборвалась весной
«Я люблю тебя» – сказала девчонка
И сорвала подснежник лесной.
перебор- бас-3231323
Где аккорды C E вместе перебор бас-323

Ольга ФОКИНА, Вологда
Фокина О. А. Я в лесу была сегодня. Стихи. Л., «Дет. лит.», 1978.
***
А ландыши растут на круче,
Где папоротники дремучи,
Где ели хмуры, бородаты,
Где заблудилась я когда-то.
Тот день был не совсем обычен:
Десяток первых земляничин

Несла я в кулаке зажатом
На радость маленькому брату.
Десяток земляничин первых
Несла и потихоньку пела.
И птицы надо мною пели,
Пока не обступили ели.
Я испугалась, оглянулась,
И песенка моя споткнулась,
А папоротники молчали,
А ели головой качали.
И — ни тропинки, ни следочка!
Лишь три невиданных цветочка,
Зажатые в еловых лапах,
И — запах, запах, запах, запах!
…Мне было лет совсем немного.
Не сразу я нашла дорогу,
Не скоро оказалась дома…
Но с той поры зато знакомо,
Что ландыши растут на круче,
Где папоротники дремучи,
Где ели хмуры, бородаты,
Где заблудилась я когда-то.
ВЕPXOM
Карько заржал.
Ветер-бедняжка
Свистнул в ушах,
Нырнул под рубашку,
Смотрят друзья.
Мчусь как во сне.
Падать нельзя —
Чтоб не краснеть!
Пыль подкопытная —
В лица ребячьи.
Прочь, любопытные!
Лошадь — горячая!
ВЕСНА
В каждой луже на дорожке
Заблестели лучики,
Тётя Зина под окошком
Моет в речке рученьки.
Не нужна мне больше сабля,
Пусть пылится на гвозде.
Тёплый ветер мой кораблик
Быстро гонит по воде.
Я бегу за ним по лужам,
По сырым остаткам льда,
А кораблик пляшет, кружит,
Уплывает…
А — куда?
ВСТРЕЧА
На заре шагаю молча
Вдоль песчаной борозды,
Где одни мои да волчьи
Отпечатаны следы.
— Волчьи?
— Волчьи!
— Ну, однако!..
— Испугается родня.
— Впрочем, может, тут собака
Пробежала до меня.
Мне-то что? Моя охота
Ведь не хищное зверье:
Вон в траве алеет что-то —
Это — самое моё.
Это славное — в корзинку,
Это сладкое — к губам,
Всё в сверкающих росинках..
Туру-рум! Тара-ра-рам!
Наклоняюсь, обросею
И — домой!
…Наперерез
— Это кто ж — огромный, серый —
Вскачь — из клевера да в лес?
***
В цветной бумажке розовое мыло,
Ты пахнешь чем-то очень дорогим,
Ты пахнешь чем-то несказанно милым,
Но — чем же? Память, память, помоги!
Чуть уловимый запах земляники,
Едва заметный — ржи и васильков,
И аромат лесных тропинок диких,
И душный мёд некошеных лугов,
И — вместе всё… Когда такое было?
Но память вновь меня не подвела:
Ты пахнешь детством, розовое мыло!
Как позабыть об этом я смогла?
Была война. Дымы больших пожаров
Не залетали в нашу глухомань,
Но как-то в сельсовет пришёл подарок,
Пришла посылка с надписью: «Для бань».
Я материнских глаз не позабыла,
Они светились, радовались так,
Как будто дали нам не кубик мыла,
А самородок золота с кулак.
…Намытое, давно скрипело тело,
Уж мать в предбанник выносила таз,
Но открывать я долго не хотела
Зажмуренных от мыльной пены глаз.
Тогда впервые за четыре года
Запахло снова тёплым молоком,
И белым хлебом, и тягучим мёдом,
И васильками, и живым отцом.
ЗДРАВСТВУЙ, ЗИМА!
Ещё дымит и кружится
Свободная река,
Но не растаять лужицам
Уже наверняка.
Ещё в весёлой панике
Снежинки не летят,
Но крыши, словно пряники,
Под инеем блестят.
Ещё пустынны скучные
Закрытые катки,
Но нетерпеньем скручены
«Снегурок» хоботки!
И лыжам снятся кроссы
И снится крутизна.
Да здравствуют морозы!
Да здравствует зима!
ПЕРВАЯ ПЧЕЛА
Едва лишь солнце вышло из-за туч
Взглянуть, как там после дождей в природе,
Как любопытный и болтливый луч
Проговорился: тёплой быть погоде.

И ты, покинув тёмное дупло,
Летишь на первый жёлтенький цветочек,
И у меня в душе — теплым-тепло,
Хотя ещё на улице — не очень.
***
Плот не качался. Качалась осока,
И шевелили кувшинки головками.
Не было солнца, и с неба высокого
Звёзды смеялись глазами-безбровками.
Плыли. Вода была — как чернила.
Только костёр с плота отсвечивал.
Озеро тайны нам не открыло,
Больше скитаться нечего…
Мокли в росистой траве за домами,
Выкуп несли на бечёвке одной:
Десять карасиков — моей маме,
Пять — матери Вовкиной.
Было утро. Вернее, полдень.
Были слёзы и было прощение.
Мне запретили дружить с Володей.
Но мы дружили. Без разрешения.
ПОДВОЗЧИК ЗЕРНА
Встало солнышко
Из-за деревца,
Речка вспыхнула
Озорно…
Я везу зерно
Не на мельницу,
Сеять на поле
Я везу зерно.
Добрый конь идёт —
Упирается,
Хоть и вдоволь сыт
Он овсом.
У телеги дно
Прогибается,
Скрип да скрип, да скрип —
Колесо.
Тяжелы мешки —
По пяти пудов!
Я качаю их
На руках.
С ними нянчиться
Я всю жизнь готов,
Я и сам зерном
Весь пропах.
Я сниму мешки
Возле пахоты
И поставлю в ряд
На меже.
Лёгкий пар пойдёт
От рубахи-то,
Станет радостно
На душе!
Вон и сеялка.
Вон и сеяльщик,
Вон и трактор, вишь,
Загремел!
Тракторист — сосед,
Золотой мужик!
Нету дел, чтоб он
Не умел.
Всё, что высеем,
Всё, что вырастим,
Нам по осени
Будет впрок…
Ну, Лысанушко,
Что же мы стоим?
Поворачивай,
Голубок!
***
Поймала журавля
За серое крыло.
Летел он за моря,
Где зимами тепло.
Да грянул средь болот,
Где клюкву я брала.
…Не сбылся перелёт.
Вожак ли наказал?
Крыло ли подвело?
Не в силах рассказать,
Лишь дышит тяжело.
Лишь тянутся глаза
Из-под прикрытых век
К далёким небесам,
Копящим близкий снег,
Хранящим трубный звук
И посвист сильных крыл.
И рвётся он из рук
За тягостным «курлы».
Журавушка, прости!
Не смею пожалеть,
Не смею отпустить,
Позволить умереть.
За спину — кузовок,
Тебя прижму к груди,
Терпи, коль занемог!
Семь вёрст у нас пути.
А дома журавлю
Постельку изо мха
Под крышей постелю —
Ложись и отдыхай.
И жаравицы дам!..
(Всю клюкву наших мест
По вам, по «жаравам»,
Так называют здесь.)
Клюй ягоду свою!
Авось и не умрёшь.
Изба моя — не юг,
Но зиму проживёшь,
И вновь придёт пора:
Услышишь посвист крыл,
Моё прощай: «Ура!»
Твоё прощай: «Курлы…»
РОДНИК
В угоре за деревней —
Заброшенный родник.
Свалил в него коренья
Какой-то озорник,
Какой-то неумеха
Дырявый свой сапог,
Наверно, ради смеха
Поставил в желобок,
А этот — камень кинул,
А этот — палкой ткнул,
Насыпал липкой глины,
Ушёл и не взглянул.
А я о том не знала,
Я дома не была,
А то бы им попало
За грязные дела!
…Печаль твоя понятна,
Звоночек мой родной!
Бегом бегу обратно
За заступом домой.
И яростно копаю,
И весело пою,
И струйка голубая
Спешит в ладонь мою.
Несу по огороду
На утренней заре
Серебряную воду
В серебряном ведре.
СТРАШНАЯ МЕСТЬ
Повисла карта на стене,
Глаза-озёра выпучив,
Все реки тянутся ко мне,
Меня желая выручить.
А я… я вовсе не знаком
С какими-то муссонами.
Стою, блуждая за окном
Глазами полусонными.
Мне абсолютно всё равно,
Муссоны ли, пассаты ли
Летят над Северной Двиной

По небу полосатому.
Волненью класса я — виной:
Стоит в журнале двоечка,
И в возмущенье всё звено!
…Один лишь я — нисколечко.
Мой лучший друг, Серёжка мой,
Сказал без всякой жалости,
Что перестал дружить со мной.
Что ж. Не дружи. Пож-жалуйста!
Мне абсолютно всё равно,
Что ты походкой твёрдою
Сопровождал вчера в кино
Царевну нашу гордую,
Ту, о которой я тебе
Лишь одному рассказывал,
Чьё имя мелом на трубе
Писал, тебе показывал…
Мне всё равно!
Но я с ума
Сведу вас единицами,
И знай: ты — сам,
Она — сама
Придёте
Поклониться мне!
УТРЕННЯЯ ПЕСЕНКА
Полон тайной новизны,
Ветер в окна заплеснулся
И качнул, как лодку, сны
И заснул… а ты — проснулся.
Ты глядишь, рассвету рад,
Как подарку в день рожденья,
Даже птицы все подряд
Поздравляют с пробужденьем.
И, внезапно озарён,
Ты встаёшь с мечтой о чуде,
Мир звенит со всех сторон:
— Чудо будет, чудо будет!
…У тебя над головой
Много солнца, много сини,
Пляшет, пляшет, как живой,
Хлеб на дне твоей корзины.
Пусть корзина велика,
Но она, как хлеб, сгодится,
Потому что далека
Путь-дорога до Жар-птицы.
УТРО
Над лесом зорька занялась
Алее лент в косе твоей…
Дочурка, что ж ты заспалась?
Петух поёт, вставай скорей!
Пора, дорога далека,
Вставай, побалую чайком,
Покуда масло с пирога
Не убежало ручейком.
***
Эти огромные, эти прозрачные,
Только из света и воздуха дни!
…Рвали цветы, загорали, рыбачили,
Сеяли, были в гостях у родни —
Всё ещё день!
…Обежали любимые
Пожни, угоры, полянки в лесу,
Баню потом изготовили, вымылись —
Всё ещё день!
…Пережили грозу,
В дождь наскакались, по лужам набегались,
Вымокли, высохли, ладим костёр —
Всё ещё только сегодня приехали:
След от колёс на дороге не стёрт.
Кажется-чудится: солнце заблудится
И не уснёт за лесным бугорком,
Что-то ещё непременное сбудется
И не закончится день костерком.
***
Я в лесу была сегодня
И с ведром, и с топором,
Но топор мой не был поднят,
Дело кончилось добром.
Возвратилась я под крышу,
Лёг топор в своё гнездо,
Но и дома будто слышу
Той берёзы робкий вздох,
Той — одной из трёх берёзок,
Трёх подружек, трёх сестёр:
Тело бело, ноги босы…
И — осёкся мой топор.
И стояла рохля рохлей —
Не по мне такая роль…
Даже в горле пересохло
И прошла по сердцу боль.
Не умею быть жестокой,
Резать, ранить, убивать,
И берёзового соку
Мне, конечно, не пивать.
Я воды из тёплой лужи
Близ берёзок напилась,
И была она не хуже,
Чем берёзовая сласть,
Мне вослед — ветвей качанье,
Еле слышный вздох лесной,
Облегчённый, изначальный,
Благодарный и живой.

Начало биографии Ольги Фокиной во многом типично для людей ее поколения. Она родилась 2 сентября 1937 года. Архангельская область и находящаяся в ней деревня Артемьевская (теперь Тимошинское) Верхнетоемского района сохранили традиции северного крестьянства – не только привычку к труду, но и замечательные народные песни. Мать будущей поэтессы, закончившая только четыре класса церковно-приходской школы, знала наизусть много стихотворений русских классических поэтов, которые рассказывала детям по вечерам. Сельские праздники и исполнение старинных песен сама Ольга Александровна называет своей поэтической школой.

Ольга Фокина фотография

Военное детство не бывает легким. Отец Ольги Фокиной вернулся с войны в 1943 году (он был призван в армию, несмотря на туберкулез) и прожил после возвращения совсем недолго. Семья, в которой было шестеро детей, голодала – ели траву и картофельную кожуру, просили милостыню. До сих пор поэтесса не может выбросить даже небольшой кусочек засохшего хлеба. Окончив семь классов, Ольга решила приобрести уважаемую и востребованную профессию медсестры. Однако, окончив с отличием в 1956 году медицинское училище в Архангельске, она поняла, что хотела бы посвятить свою жизнь поэзии, и решила продолжить учебу не в мединституте, куда бы ее приняли без экзаменов, а на филфаке Архангельского педагогического института. Ее стихи уже публиковались в газете ‘Северный комсомолец’, и Ольга отправилась в местное отделение Союза писателей. Однако там отказали в рекомендации для поступления, и молодую медсестру направили заведовать медпунктом лесоучастка Ягрыш, а позднее – Нового. Отправляясь на вызов, приходилось преодолевать пешком многие километры бездорожья, а по пути Ольга сочиняла стихи, и иногда записывала их на обороте горчичников. В 1957 году девушка решила испытать судьбу еще раз и отправила свои стихи в Москву, в Литературный институт им. Горького. К радости Фокиной, ей ответил поэт Виктор Боков, который пригласил ее учиться в Москве.

Приемная комиссия была поражена стихами молодой северянки. Секретарь комиссии даже прислала ей письмо, в котором прямо спросила, знакома ли она с творчеством Марины Цветаевой (о которой в 1957 году знали очень немногие). Простодушная девушка даже не смогла правильно прочитать фамилию и ответила, что об ‘Увераевой’ ничего не знает. Поступив в институт, на поэтическом семинаре Н. Сидоренко Ольга Фокина познакомилась уроженцами Вологодской области, имена которых впоследствии стали знаменитыми – Н. Рубцовым, В. Беловым, С. Викуловым. За своего соученика А. А. Чурбанова, написавшего впоследствии книгу ‘Море соленое’, Ольга вышла замуж. У них родилось двое детей – сын Саша и дочь Инга.

Ольга Фокина фотография

В 1963 году у Ольги Фокиной вышел первый поэтический сборник ‘Сыр-бор’, и она стала членом Союза писателей. После окончания учебы поэтесса возвратилась на родной Север, однако не в Архангельск, а в Вологду, где проживает до сих пор, являясь почетной гражданкой этого города. Ольга Александровна работала в газете ‘Вологодский комсомолец’, в настоящее время занимается творческой деятельностью. За сборник стихов ‘Маков день’ (1976) поэтесса была удостоена Государственной премии РСФСР. Среди ее наград – медаль ‘За трудовую доблесть’ (1967), ордена ‘Знак почета’ (1981) и ‘Трудового красного знамени’ (1984). Последний сборник стихов поэтессы ‘Маятник’ (2013) награжден Всероссийской литературной премией ‘Ладога’.