Стационарное лечение в вопросах и ответах
Подробности Опубликовано: 10 Октябрь 2017 Просмотров: 1935
На вопросы читателей «МЛ» отвечает главный врач клинической больницы № 6 им. А. Г. Захарьина Дмитрий Зиновьев.
— Что необходимо для того, чтобы попасть в стационар?
— У нас имеются практически все виды стационарной медицинской помощи: это гастроэнтерология, гинекология, неврология, нейрохирургия, оториноларингология, токсикология, анестезиология, кардиология и хирургия. Также еще круглосуточно работают отделения гнойной хирургии, травматологии и токсикологии.
На стационарное лечение госпитализируют только по медицинским показаниям. Плановая госпитализация проходит в приемном отделении с 8:00 до 14:00.
При госпитализации больной должен иметь: паспорт, действующий страховой медицинский полис, направление на госпитализацию, предметы личной гигиены, удобную одежду, результаты обследований (общий анализ крови, мочи, флюорографию, ЭКГ; для женщин — консультацию гинеколога).
При направлении на плановое оперативное лечение дополнительно необходимо иметь: заключение врачатерапевта, анализ крови (билирубин, креатинин, ПТИ, сахар, время свертываемости, тромбоциты); анализ крови на ВИЧ, RW, гепатит В и С (анализ действителен 3 месяца), анализ крови на группу и резусфактор.
Что же касается экстренной госпитализации, которая составляет основную долю, то она осуществляется в любое время суток: по направлению врача скорой медицинской помощи или поликлиники и по самообращению пациента при состоянии, угрожающем его жизни.
— Почему в больнице введен пропускной режим? Хотела зайти посоветоваться с доктором, а меня не пропустили!
— Эта мера обусловлена организацией лечебного процесса, а также обеспечением безопасности нахождения персонала и больных на территории больницы, в том числе и антитеррористической.
Так как теперь у нас осуществляется только стационарная помощь, все передвижения по больнице посетителей должны быть согласованы с врачом. Посторонних там быть не должно.
Конечно же, это не относится к гражданам, пришедшим навестить больных родственников, они без проблем могут быть включены в список на посещение.
Родственникам пациентов у нас, кстати, даже разрешается ухаживать (по их желанию) за своими близкими в реанимации.
— Делают ли в вашей больнице маммографию?
— Маммография — это амбулаторная процедура, а наше медучреждение с 1 января 2017 года теперь проводит только стационарное лечение. По направлению врача и по предварительной записи в регистратуре это обследование можно получить в поликлиниках: № 2 (ул. Володарского, 34), № 6 (ул. Гагарина, 24) и № 9 (ул. Баумана, 65) в рабочие дни с 9:00 до 15:00.
— Почему в кардиологическом стационаре еда вечно недосоленная?
— Питание является элементом лечения, а у того или иного профиля больных есть строгие ограничения. Так, больным с сердечнососудистыми патологиями обязательно нужно соблюдать диету, им категорически запрещается есть острую, соленую и жирную пищу. Поэтому настоятельно рекомендую точно так же питаться и дома.
— Каковы сроки ожидания лечения в стационарных условиях? Например, я уже неделю не могу попасть в гастроэнтерологическое отделение. Направление на руках, а лечение получить не могу…
— Ожидание специализированной медицинской помощи в стационарных условиях в плановом порядке составляет не более 30 календарных дней с момента выдачи лечащим врачом направления на госпитализацию.
Думаю, в вашем случае нужно просто дождаться своей очереди, так как желающих пройти курс лечения в условиях стационара очень много.
— Правда ли, что сейчас высокотехнологичную помощь можно получить по полису?
— Такое лечение проводится как за счет средств ФОМС, так и на средства из областного и федерального бюджета. Мы работаем по направлениям: травматология, хирургия, урология, гинекология, нейрохирургия.
Большая часть — это случаи протезирования суставов: коленных, тазобедренных. Также востребованы реконструктивные операции на толстой кишке, эндоскопические вмешательства на почках.
Стоимость расходных материалов для того, чтобы произвести операцию, очень велика. Тот же сустав стоит от 40 до 80 тысяч рублей. Поэтому отбор пациентов на оказание ВМП довольно тщательный и проводится в региональном министерстве здравоохранения.
По обязательному медстрахованию оказывается помощь и тем, кто экстренно попал в больницу, например, с переломом шейки бедра. Уже не раз нашим хирургам удавалось с хорошим функциональным эффектом приживить ампутированную кисть руки.
— Дмитрий Юрьевич, как можно попасть к вам на личный прием?
— Я принимаю граждан каждую пятницу с 13:30, записаться можно по телефону 98-33-55.
Олеся Боровец
«Молодой ленинец», № 36, 5 сентября 2017 г.
Федеральный фонд ОМС напомнил, что пациенту с полисом ОМС нельзя отказать в плановой госпитализации лишь из-за того, что у пациента нет справки о том, что он не инфицирован новым коронавирусом (Информация ФФОМС от 8 мая 2020 г.).
ФФОМС подтвердил, что ни Временный «ковидный» порядок организации медпомощи (утвержден приказом Минздрава России от 19.03.2020 № 198н), ни методические рекомендации Минздрава по профилактике и лечению КОВИД (Версия 5 (08.04.2020) не содержат требований о том, чтобы пациент представлял в стационар справку о результате его тестирования на COVID-19 в целях плановой госпитализации.
Если клиника системы ОМС требует от пациента «донести» такую справку, то она, фактически и формально, необоснованно отказывает ему в оказании медпомощи в соответствии с терпрограммой ОМС. Это нарушение карается штрафом по линии ОМС (от одного до трех размеров подушевого норматива финансирования, в зависимости от последствий отказа для пациента).
Кроме того, ФФОМС пообещал усилить контроль за недопущением таких отказов. Чтобы облегчить эту задачу, при нарушении своих прав пациенту есть смысл обратиться в «свою» страховую медорганизацию (ту, которая выдала пациенту полис ОМС) или территориальный фонд ОМС своего региона.
Вообще тема сегодняшней колонки должна была быть совершенно иной. Но жизнь вносит свои коррективы: последние две недели я провела с дочкой в детской больнице. И в какой-то момент поймала себя на том, что могу думать только о том, как бы мне поделиться пережитым опытом.
Анастасия Алексеенкоблогер, колумнист
Когда-то странички в журналах, предлагающие «поговорить о девичьем» были посвящены советам о том, как сшить модную мини-юбку из старого платья или же отвечали на письма с вопросами в духе «Мне нравится Коля, но на дискотеку приглашает Петя, что делать?». Я же хочу поговорить о том, что круг интересов и проблем современной девушки гораздо шире.
Когда я была совсем маленькая (трех мне точно еще не было тогда) – я попала в детскую больницу. По тогдашним нормам родителей с детьми не клали, посещений не разрешали и даже передачи были ограничены. Все, что оставалось моей маме – приходить под окна палаты и жестами просить более старших детей, чтобы меня подвели к окошку. Хоть посмотреть. Я сама этого всего не помню, поэтому не могу сказать, что у меня какая-то детская травма случилась по этому поводу. Но зато, я ревела слезами размером с горох, когда мама рассказала эту историю мне взрослой. У меня уже были дети, и на секунду я себя представила вот там вот, под окном палаты, в отчаянии и неизвестности. Представила, что чувствовала каждая такая мама. Только вот медицинскую систему мамины чувства трогали мало. От родителей требовалось не вмешиваться в лечение и дать медикам спокойно работать.
Общий посыл отношения к родителям в больницах остался таким же. Правда при этом от мам требуется принимать в этом самом лечении активное участие: от контроля за капельницей до уборки в палате, если ребенка вдруг стошнило (даже если это не твой ребенок, а с соседней койки). Медперсонал пользуясь нахождением мам при больных детях, радостно сваливает на них часть своих обязанностей. При этом, все так же попрекая их тем, что они мешают и путаются под ногами. И не забывая указать, что одно то, что появилась возможность находиться в палате с ребенком – это уже большая милость и снисхождение. Поэтому странно сметь ожидать большего.
Медперсонал пользуясь нахождением мам при больных детях, радостно сваливает на них часть своих обязанностей. При этом, все так же попрекая их тем, что они мешают и путаются под ногами.
В последнее время много говорится про тот опыт, который наши женщины получили во время беременности и родов – в женских консультациях, родильных палатах и послеродовых отделениях. Опыт не самый приятный в большинстве случаев. Роженицы делятся своими эмоциями и воспоминаниями, рассказывают о том, как им было страшно и больно, и какими беспомощными они себя ощущали перед этой мощной системой родовспоможения. От этих рассказов часто становится не по себе, но уже одно то, что это выносится сегодня на публичное обсуждение, дает надежду на то, что у нас есть шанс на перемены к лучшему в этой области.
Про опыт мамы в детской больнице рассказывается очень мало. Если в роддоме в центре внимания женщина, то в детской больнице в центре внимания дети. Это твой ребенок страдал от высокой температуры и лежал под капельницей. Это ему было плохо. И твои собственные переживания и неудобства на этом фоне кажутся малозначительными. О каком душевном и бытовом комфорте вообще можно говорить, до этого ли? Свои эмоции и чувства мамы задвигают как можно дальше, чтобы не думать о них. Не до того, когда все твои мысли сосредотачиваются на том, как бы умудриться помыть детский горшок в неудобном умывальнике единственного на этаже туалета. Да еще и виноватой чувствуешь себя: за то, что ты не можешь организовать детский быт в больнице; за то, что не можешь помочь ребенку, да и вообще, уже за само то, что ребенок заболел. И реплики персонала только способствуют этой вине: «Мамочка, как вы вообще довели до такого состояния?»
Однажды на каком-то форуме я наткнулась на ветку, в которой обсуждались детские больницы за рубежом. Я потратила весь вечер, но дочитала все до конца на одном дыхании. Потому что это читалось как сказка или роман-утопия. Фиг с ними с электронными капельницами и бумажными полотенцами в стерильно чистых туалетах. Больше всего меня поразило отношение к родителям. Их успокаивают, обнадеживают и поддерживают. Слова вроде «Все будет в порядке», «Нет вашей вины в том, что это случилось» казались фразами на чудесном эльфийском языке. А когда я прочитала рассказ о том, как медсестра принесла маме из буфета кофе и булочку, потому что заметила, что та с утра ничего не ела, — я прямо пережила катарсис.
Нашим больницам так не хватает этого отношения доброжелательности и участия. И не только к маленьким пациентам, но и к их родителям. Они переживают за своих детей, им тяжело, им хочется понимать, что происходит и получать поддержку. Папам и мамам хочется, чтобы им подробно и спокойно рассказали про состояние ребенка, но вместо этого они получают лишь грозные оклики в духе «Куда без бахил!».
Если в роддоме в центре внимания женщина, то в детской больнице в центре внимания дети.
И твои собственные переживания и неудобства на этом фоне кажутся малозначительными. Свои эмоции и чувства мамы задвигают как можно дальше, чтобы не думать о них. Да еще и виноватой чувствуешь себя за то, что не можешь помочь ребенку, да и вообще, уже за само то, что ребенок заболел. И реплики персонала только способствуют этой вине: «Мамочка, как вы вообще довели до такого состояния?»
Мамочка в нашей больнице попадает в особое пространство, живущее по своим законам и выпадающее из реального времени. Попадает в систему, которая «пережевывает и выплевывает» своих пациентов. А по окончанию всего ты чувствуешь то, что, наверное, чувствует мазохист в конце БДСМ сессии – ты испытываешь искреннюю благодарность к персоналу, ведь в итоге они вылечили ребенка, отпустили вас домой и все мучения теперь закончены.
Впрочем, к персоналу как раз претензий особых нет. Разве я могу обвинять санитарку, у которой постоянная лужа в туалете, потому что унитаз, судя по состоянию, видел еще Брежнева. И теперь он подтекает, а вместо нового унитаза, технические работники пытаются замазывать гипсом трещины в трубе у старого, да так, что за годы замазывания там уже почти постамент образовался. Разве я могу обвинять медсестру, которая сидит ночью одна на два этажа и заполняет кучу письменной документации, вместо того, чтобы проверить температуру у детей, которые лежат без родителей. Разве я могу обвинять врача, который выписывает всем одинаковый сильно болючий антибиотик для уколов, только потому, что он самый дешевый. Ведь однажды после того, как врач назначила более дорогой аналог в форме суспензии, один из родителей написал жалобу главврачу на то, что лечащий врач в сговоре с местной больничной аптекой и прописывает необоснованно дорогие препараты. И даже этого родителя могу понять, потому что для некоторых семей разница в двести гривен на препарат при общем курсе лечения в две недели становится просто неподъемной… Я в итоге всех могу понять и никого не обвиняю. Живем как живем. И я вижу, что вот эта дегуманизация пациентов в сознании медперсонала – она происходит автоматически, из чувства самосохранения. Потому что иначе они просто не смогут работать в таких условиях.
«Пациенты – это не люди, а объекты для работы. В отделение они приходят за медицинской помощью, вот пусть и будут благодарны за то, что им ее оказывают. А помыться они и дома могут, не затем в больницу легли. Мамы должны слушать, что им говорят, и выполнять: врачи и медсестры лучше знают, как оно должно быть. А вдаваться в объяснения – это никакого времени не напасешься на вас. Ребенку некомфортно и он плачет? Ничего, мамочка, потом успокоите. А нам сейчас не мешайте делать то, что предписано… «.
Правда, знакомые фразы? Возможно, вы их не слышали дословно, но уверена, что именно такое отношение вы чувствовали в детской больнице. И я уже привыкла относиться к этому, как к неизбежному. Побочный эффект лечения в наших условиях. Но только вот однажды ты встречаешь медицинскую сестру, которая спокойно предлагает тебе пройти в манипуляционную вместе с ребенком и держать его на руках во время забора крови для анализа – «с мамой ведь спокойнее, правда, малыш?». И у тебя вдруг на секунду забрезжит надежда, что и в наших больницах все может поменяться.
А что спасает вас, когда вы спасаете своего ребенка?
В каких случаях ребенка сейчас могут положить в больницу?
Помимо коронавирусной инфекции и подозрений на нее госпитализируют всех детей, которые нуждаются в неотложной и экстренной помощи – в том числе с хроническими заболеваниями (например, с диабетом), когда есть угроза прогрессирования или рецидива. Скажем, если у ребенка эпилепсия, он постоянно получает препараты, и ему нужна медицинская помощь, чтобы скорректировать лечение, – его положат в больницу.
Ни одна госпитализация не откладывается, если есть малейшая угроза для здоровья ребенка.
Детские больницы по-прежнему работают, и вся экстренная помощь оказывается в полном объеме. Отсрочены плановые госпитализации, чтобы не было угрозы распространения коронавируса. Однако и здесь врачи будут действовать по ситуации. Например, когда ребенку показано хирургическое лечение (скажем, при аденоидах), но состояние позволяет подождать, можно дать дистанционные рекомендации или амбулаторное лечение.
Другое дело, если отсрочка плановой операции чревата ухудшениями (к примеру, ребенку показана слухоулучшающая операция, и без нее слух стремительно падает) – тогда ее проведут.
В каких ситуациях госпитализируют детей с признаками ОРВИ?
Решение о госпитализации принимает участковый педиатр или врач скорой помощи. Первым действием родителей при появлении у ребенка симптомов ОРВИ должен быть вызов врача из районной поликлиники. Если ребенок был в контакте с заболевшим COVID-19 и у него или его родных положительный результат теста, то при отсутствии клинических признаков или при легкой форме болезни его возьмут под амбулаторное наблюдение.
Дети с бессимптомной и легкой формой не нуждаются в госпитализации. Исключение – дети с хроническими заболеваниями, сниженной функцией иммунной системы и другими серьезными состояниями, которые могут обостриться на фоне коронавируса и требуют наблюдения в стационаре. На дому ребенка будет регулярно посещать врач из районной поликлиники. Он же может назначить профилактическое лечение.
Если у ребенка высокая температура, он стал вялым или, наоборот, беспокойным, перестал есть, а жар не спадает и состояние ухудшается, нужно вызывать скорую помощь, особенно если ему еще нет 3 лет.
При таких симптомах, как лихорадка, кашель, слабость, боли в животе, рвота, интоксикация, ребенка обязательно положат в больницу, чтобы исключить поражение легких и других органов и систем.
Какие документы нужны для экстренной госпитализации ребенка?
Для россиянина при экстренной госпитализации не нужно ничего. И страховой полис, и сведения о прививках мы сейчас можем найти в электронной базе данных либо запросить в поликлинике. Когда у родителей на руках есть документы – прекрасно, но если ребенку стало плохо внезапно (например, на даче), ему окажут помощь и так.
Кладут ли теперь детей в больницу вместе с родителями?
Да, как и раньше, с ребенком может госпитализироваться мать, отец, законный представитель или кто-то из близких по письменному заявлению родителей. На это имеет право ребенок вплоть до 18 лет. Мы кладем с мамами даже подростков, когда есть необходимость или настаивают родители, хотя обычно в этом возрасте дети уже лежат одни.
Что делать, пока родитель или опекун в больнице: с кем оставить ребенка?
В случае с COVID-19 маму тоже госпитализируют с ребенком, даже если у нее положительный тест на коронавирус, — лишь бы она сама не нуждалась в лечении.
При выраженных симптомах болезни и пневмонии ее отправят во взрослую инфекционную больницу. Тем не менее, если мать категорически против разобщения с ребенком и заменить ее некем, в Москве их обоих могут госпитализировать в инфекционную больницу №2 , где они будут лечиться вместе.
Если ребенка, тем более раннего возраста, все-таки кладут одного, за ним ухаживают медсестры, вплоть до организации индивидуального поста в палате.
При этом нужно помнить, что степень и объем карантинных мероприятий (в том числе ограничений на родительское присутствие) может зависеть и от эпидемиологической ситуации в регионе, и от специфики конкретного стационара, и от контингента больных в нем. Врачи учитывают все факты, и родителям стоит относиться к этому с пониманием – безопасность детей всегда стоит на первом месте.
Как сейчас устроен быт пациентов в детских больницах?
В неинфекционных отделениях правила в целом остались прежними, кроме запрета на посещения в палатах и прогулки (для тех, кому они разрешались).
В отделениях, где лежат дети с COVID-19, действует жесткий карантинный режим, чтобы ни пациенты, ни их родители ни с кем не контактировали.
В нашей больнице – индивидуальные боксы с санузлом и всем необходимым оборудованием (в том числе – с системой подачи кислорода), рассчитанные на двух детей и двух мам с одним и тем же диагнозом. Новорожденные размещаются только по одному, а сейчас у нас и дети постарше, около 60% пациентов, на одноместном размещении. Питание, процедуры и даже обследования (УЗИ, ЭКГ и другие, кроме КТ) – все делается строго в палате.
С собой можно взять игрушки, телефон, планшет, но после больницы все вещи надо будет тщательно обрабатывать, так что набирать лишнее нежелательно. Передачи от родных разрешены: можно передавать домашнюю еду, лакомства, которые не навредят больному. Вообще еда и для ребенка, и для мамы у нас достаточно калорийная – это лечебное и сбалансированное питание.
В каких случаях ребенка с коронавирусом кладут в реанимацию?
В отделение реанимации и интенсивной терапии мы сразу направляем детей, поступивших в тяжелом состоянии, с острой дыхательной недостаточностью, тех, кому требуется индивидуальное мониторирование или искусственная вентиляция легких. Если состояние ребенка ухудшилось уже в больнице, его переведут в одну из реанимационных палат, которые есть в каждом отделении. Мама может находиться в реанимации вместе с ним.
В целом с тяжелыми осложнениями COVID-19 дети сталкиваются гораздо реже взрослых.
На сегодняшний день в Москве около 1000 детей с коронавирусом наблюдаются амбулаторно и около 400 лечатся в стационаре.
При этом тяжелые формы COVID-19 отмечаются у 5-7% от общего числа заболевших детей.
Многое зависит от возраста и хронических заболеваний ребенка, от его иммунитета и даже от препаратов, которые он принимает. Для новорожденного коронавирусная инфекция опаснее, чем для ребенка старшего возраста; сочетанные заболевания также осложняют ее течение. Причем трансформация из среднетяжелого в тяжелое состояние у детей может быть стремительной.
У детей в США наблюдается синдром Кавасаки с поражением коронарных артерий системным васкулитом, но любой вирус может запускать иммунные механизмы в организме, и они могут вызывать различные иммуновоспалительные заболевания.
Любой вирус способен приводить к таким последствиям, и мы к этому готовы. Но у нас таких случаев пока не наблюдалось.
При каких условиях ребенка выписывают после COVID-19?
В среднем ребенок с коронавирусом проводит в больнице 7-8 дней. Стандартный показатель выздоровления – два отрицательных результата теста на коронавирусную инфекцию с интервалом не менее 1 дня. Но если у ребенка удовлетворительное состояние, нет никаких клинических проявлений, рентген показывает положительную динамику, мы можем выписать его, не дожидаясь второго теста. Дома его в любом случае будут амбулаторно вести врачи.
Сейчас налажена четкая преемственность между больницей и амбулаторными центрами. После перенесенной коронавирусной инфекции ребенок не должен выпадать из поля зрения врачей, особенно если у него есть хронические заболевания или болезнь протекала в тяжелой форме.
Коронавирус может вызывать изменения в отдаленном периоде, поэтому ребенку понадобится регулярное мониторирование здоровья: состояния внутренних органов и систем, функции внешнего дыхания, иммунной системы.
Что делать семье ребенка, заболевшего COVID-19?
Им придется соблюдать строгий карантин в течение 14 дней и сдать тесты на коронавирус – их возьмет на дому участковый врач. Но чаще все-таки дети заражаются от взрослых, ведь это старшие обычно не соблюдают карантин и таскают детей за собой. Так что главное требование, о котором не устают напоминать врачи всем родителям – и тем, кто уже столкнулся с инфекцией, и тем, кто не хочет попасть в их число, – соблюдать меры изоляции.
Главный способ профилактики для семьи – минимизация контактов вплоть до их исключения. Болезнь легче предотвратить, чем лечить, – это мы знаем со времен Гиппократа».
В жизни случаются обстоятельства, когда ребенку может потребоваться медицинская помощь не на дому, а в стационаре. «Летидор» поможет родителям из регионов узнать, какие документы и анализы потребуются для госпитализации в московскую больницу, можно ли пребывать в палате вместе с ребенком и куда обращаться, если права маленького пациента были нарушены.
Согласно Федеральному закону «Об обязательном медицинском страховании в РФ» №323, вы и ваш ребенок имеете право на:
- Выбор города, медицинской организации, врача-специалиста. Пациент имеет право на выбор не только города, но и медицинской организации, соответствующей профилю его заболевания, а также врача-специалиста из штата больницы.
- Предоставление медицинской помощи. Любой отказ в оказании медицинской помощи по причине предъявления полиса, выданного вне территории страхования, неправомерен.
Зачем выбирать московские больницы
Отличные медики есть практически в каждом городе, но именно московские больницы оснащены высокотехнологичным оборудованием для лечения и диагностики многих заболеваний. Кроме того, в столице больше детских стационаров, в которых работают узкие специалисты, поэтому в случае плановой госпитализации ждать своей очереди придется меньше.
Зная свои права, вы можете смело воспользоваться преимуществами столичного здравоохранения, особенно если в вашем регионе ощущается нехватка узких специалистов или ожидание плановой госпитализации превышает 14 дней.
В качестве примера
Иногда легче пройти несколько шагов и получить качественную и своевременную медицинскую помощь в столичном стационаре, чем ждать госпитализации в своем городе несколько недель или даже месяцев.
На примере одной из лучших детских больниц в Москве мы расскажем, как госпитализировать ребенка в московский стационар бесплатно по ОМС.
Детская больница №9 им. Г. Н. Сперанского является одним из крупнейших в России многопрофильным стационаром с богатой историей, штатом высокопрофессиональных врачей и квалифицированных медсестер и самыми современными эффективными методами диагностики.
Здесь лечат детей от 0 до 18 лет. Главное направление — лечение больных с глубокими ожогами, кардиологической патологией, нефрологическими заболеваниями, с ортопедическими заболеваниями и другими.
В урологическом отделении, например, для каждого пациента разрабатывается индивидуальная схема лечения, главный принцип которого — избежать необоснованных оперативных вмешательств. Здесь главным образом лечат детей с гидронефрозом, пузырно-мочеточниковыми рефлюксами, уретерогидронефрозами, эписпадией и экстрофией мочевого пузыря и другими заболеваниями мочеполовой системы.
В год опытными специалистами проводится более 9 000 хирургических операций. Больница работает в системе бюджетно-страховой модели в рамках программы ОМС, что позволяет бесплатно получить медицинскую помощь детям, независимо от города проживания.
